источник — сайт МИД РФ

Вопрос: Говорит ли общая позиция большинства европейских стран по признанию самопровозглашенного президента Х.Гуайдо о том, что нынешние нормы международного права уже не работают. Упоминалась ли Венесуэла в разговорах с коллегами и если да, то в каком контексте?

С.В.Лавров: Практически со всеми партнерами, с которыми были двусторонние встречи (а их было около двух десятков), мы обсуждали Венесуэлу.

В позиции США и тех европейских стран, которые выдвинули ультиматум в адрес легитимного Президента, мы видим проявления той самой тенденции, о которой мы уже не раз говорили, – когда западные страны, понимая, что в многополярном формате им трудно навязывать свою одностороннюю повестку дня, начинают искать пути обхода универсальных институтов, таких как ООН. Пытаются подменить сам смысл международного права неким изобретением, которое они называют «порядок, основанный на правилах». Это устоялось в их лексиконе достаточно прочно. И получается, что, если руководствоваться международным правом, закрепленным, в том числе в Уставе ООН, венесуэльский кризис является их внутренним делом и международное сообщество должно призывать венесуэльцев найти решение между собой. В пользу этого выступили, в частности, Уругвай, Мексика, страны Карибского сообщества, Россия, Китай, Иран, Боливия и многие другие. Но это, оказалось, не совпадает с тем планом, который был сверстан в отношении судьбы венесуэльского государства. Тогда вместо международного права, Устава ООН были выдвинуты те самые правила, на основе которых эту проблему пытаются решить, заставив законно избранного Президента пойти на досрочные выборы. Параллельно в рамках тех же правил, изобретенных Западом, извне Х.Гуайдо провозглашен исполняющим обязанности президента.

Беспредельный характер всего происходящего, по-моему, очевиден даже моим западноевропейским коллегам, которые не очень охотно говорили на эту тему.

Вопрос: Сегодня Канцлер ФРГ А.Меркель поддержала проект «Северный поток-2». Кажется, что, несмотря на обвинения в том, что это политический шаг, А.Меркель готова идти вразрез с «игроками» в экономической и энергетической сферах Германии. Как Вы думаете, Германии удастся сохранить свою позицию и будет ли усиливаться давление?

С.В.Лавров: Что касается «Северного потока-2», я не услышал ничего от моего германского коллеги Министра иностранных дел ФРГ Х.Мааса, что свидетельствовало бы об изменении позиции Германии в пользу этого чисто экономического, коммерческого проекта.

То же самое впечатление я вынес из сегодняшнего раннего завтрака, который мы посетили с Х.Маасом в рамках встречи бизнес-лидеров России и Германии.

Вопрос:  Вчера на сессии сенатор Л.Грэм заявил, что Президент США Д.Трамп собирается создавать буферную зону на севере Сирии с помощью европейских союзников. Какова позиция Россия по этому вопросу?

С.В.Лавров: Насчет заявлений Л.Грэма или кого-то еще о том, что Президент США Д.Трамп будет создавать буферные зоны на севере Сирии, мне трудно комментировать. Американский лидер уже объявил, что они выходят из Сирии. Потом его сотрудники заявили, что это не совсем так – то ли  выходят, то ли выходят не совсем, то ли их там заменит некая ЧВК (частная военная компания), то ли французы и британцы.

Мне кажется, что надо ориентироваться на те договоренности, которые разрабатываются в рамках «астанинского формата». На встрече в Сочи обсуждалась тема безопасности и на восточном берегу Евфрата, и на границе Турции с Сирией. Все президенты согласились с тем, что между Сирией и Турцией есть Договор от 1998 г., т.н. Аданское соглашение, в соответствии с которым установлены и продолжают юридически действовать принципы сотрудничества между этими государствами в обеспечении безопасности на совместной границе, в том числе совместные действия против террористических угроз. Вот на что я бы советовал ориентироваться.

Различные планы стран, которые нелегитимно находятся на сирийской территории, тем более, планы вовлекать туда еще больше нелегитимных «игроков» — мне кажется, это делу не помогает.

Вопрос: Продюсер британского телеканала «Би-Би-Си» опубликовал результаты расследования, которое длилось полгода и было посвящено т.н. химической атаке в сирийской Думе. В нем говорится, что кадры из госпиталя с якобы пострадавшими в ходе химатаки людьми были инсценировкой. То есть Запад начинает понимать, что могут осуществляться подобные провокации против нашей страны и сирийского правительства. Как Вы к этому относитесь? Можно ли говорить, что Запад начинает что-то осознавать и менять свое отношение?

С.В.Лавров: Думаю, Запад все это прекрасно понимал с самого начала, потому что именно отдельные западные страны устраивали эти провокации, в том числе через печально известные «Белые каски» – гуманитарную организацию, во главе которой стоит бывший сотрудник МИ-6.

Кстати, западные коллеги так и не забрали из Иордании всех своих подопечных. Попросили иорданцев приютить «белокасочников» на какое-то время, но все оговоренные сроки уже прошли, а их так и не забирают. Видимо, понимают, кого они пригрели, и что эти «пригретые» ребята могут устраивать в западных странах (если их туда привезут) те вещи, которым их учили. Думаю, те наши западные партнеры, которые не участвовали в этих провокациях, тоже понимали абсурдность звучавших обвинений.

Отрадно, что есть честные журналисты. Он, кстати, не говорил, что там не было применено химическое вещество. Он сказал: «твердо установлено, что там не применялся зарин». И это правда. Что касается возможного применения хлора, он предложил дождаться решения Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), которая подозрительно затягивает свое расследование. Сначала ее экспертов туда еле-еле «вытолкали», а теперь они уже много месяцев все там изучают.

Британский журналист четко сказал, что изучение этого видео подтверждает постановочный характер сцены в госпитале. Собственно говоря, о том, что хлор мог быть использован боевиками для осуществления провокации, говорили и наши военные. Инсценировочный характер сцены в госпитале ни у кого не может и не должен вызывать сомнений. То, что об этом очевидном факте публично сказал журналист, и кое-кто на Западе стал на него косо смотреть, само по себе показательно.

Вопрос: Удалось ли сблизить позиции по итогам встречи с Министром иностранных дел Японии Т.Коно? Каковы на данный момент основные препятствия для заключения мирного договора? Удастся ли преодолеть их до саммита «Большой двадцатки»?

С.В.Лавров: У российской стороны нет никаких искусственных сроков. Мы спокойно объясняем нашим японским коллегам, что ничего подобного планировать невозможно. Мы хотим двигаться на основе Декларации 1956 г., как об этом и договорились наши лидеры в Сингапуре в конце прошлого года. Это подразумевает непреложный первый шаг – заключение мирного договора. Это, в свою очередь, как гласит российская позиция, о которой вам хорошо известно, означает безальтернативность признания нашими японскими соседями итогов Второй мировой войны, в том числе суверенитет Российской Федерации над всеми Курильскими островами, включая четыре острова Малой Курильской гряды.

Мы договорились о дальнейших шагах. У нас есть заместители, которые по поручению Президента России В.В.Путина и Премьер-министра Японии С.Абэ занимаются этой работой между встречами министров иностранных дел. Они проведут такой контакт в ближайшие недели. Затем, по его итогам, мы определимся с датой новой встречи министров, уже на японской территории.

Параллельно у нас развивается стратегический диалог на уровне первых заместителей министров. Очередной его раунд состоится 2 апреля. И еще один формат: заместители министров встретятся, чтобы обсудить вопросы безопасности в регионе, взаимные озабоченности теми угрозами, которые существуют в Северо-Восточной Азии.

Вопрос: Сергей Викторович, Канцлер ФРГ А.Меркель сегодня высказалась также в поддержку Минских договоренностей. Когда и при каких условиях имеет смысл возобновлять переговоры в «нормандском формате» на уровне министров иностранных дел или на высшем уровне?

С.В. Лавров: Контакты в «нормандском формате» на уровне экспертов продолжаются, но они идут «ни шатко, ни валко». Мы убеждены, что сначала нужно выполнить то, о чем договорились лидеры раньше. Недавно Министр иностранных дел Украины П.А.Климкин заявил, что Украина за то, чтобы «нормандский формат» продолжал работать, но чтобы встречи были результативными. Мы ровно об этом же и говорим. Уже два с лишним года решения лидеров, принятые в октябре 2016 г. в Берлине, не выполняются и саботируются Киевом.

Решения известны: о разведении сил и средств в трех населенных пунктах, где украинцы требуют полную тишину в течение недели прежде, чем они начнут разведение. ОБСЕ уже фиксировала недельные и более длительные периоды тишины свыше 55 раз. Но украинцы категорически пропускают это мимо ушей и заявляют, что они «слышали несколько выстрелов».

Вторая договоренность – известная «формула Штайнмайера». Она заключается в том, что закон об особом статусе должен временно вступить в силу в день выборов на Донбассе, а постоянно – в тот день, когда ОБСЕ опубликует итоговый доклад, в котором будет отражено, что выборы состоялись, были честными и справедливыми. Ни в контактной группе, ни на уровне экспертов «нормандского формата» эта четкая договоренность лидеров не поддерживается украинской стороной. Они отказываются подписать соответствующий документ, что стало бы движением в направлении выполнения Минских договоренностей.
Если говорить о них в более широком плане, то я уже упоминал линию Запада на подмену международного права некими правилами, на которых должен основываться порядок. Мы раньше уже имели дело с новым порядком. Не дай Бог!

Минские договоренности были одобрены резолюцией СБ ООН, тем самым превратившись в часть международного права. Выполнять их Киев не хочет. Тогда, в частности, спецпредставитель США по украинскому урегулированию К.Волкер, пытаясь убедить нас и всех остальных, что нужно сдвигать процесс с мертвой точки, придумывает правила взамен международно-правового акта в виде резолюции СБ ООН. А его правила гласят, что выборами должны заниматься не Киев, Донецк и Луганск (как это записано в Минских договоренностях), а ООН. И для этого сначала нужно ввести воинский контингент с тяжелым вооружением в 20-30 тысяч человек на эту часть Донбасса, полностью закрыть периметр ДНР и ЛНР, разогнать полицию ополченцев, административные органы, ввести туда ооновскую полицию, создать ооновскую администрацию и только потом выполнять Минские договоренности. Думаю, нет нужды объяснять разницу между таким подходом и тем, о чем договорились.

Как Президент и сказал, едва ли мы можем ждать подвижек в позитивном направлении со стороны Киева, пока там не пройдут президентские выборы. Кстати, некоторые говорят, что и до парламентских выборов ничего радикального в позиции украинского руководства не произойдет.

Вопрос: В этом году уже пять лет, как мы вернулись в Россию. Отмечаем пятилетие «Крымской весны», подводим итоги нашей интеграции в Россию. Что Вы можете сказать по поводу дипломатической работы?

С.В.Лавров: Дипломатическая работа заключается прежде всего в том, чтобы наши партнёры осознали реалии. Для этого многого не требуется — надо просто туда поехать и увидеть всё своими глазами, как это увидели те представители общественности и политических партий из Европы, кто по своей инициативе поехал на референдум. Да, там не было никаких официальных миссий ОБСЕ, но там было много иностранцев. Они видели всё своими глазами. Они знают и говорят, что такое подтасовать нельзя. Поэтому мы стараемся убедить всех тех, кто озабочен Крымом, поехать туда и посмотреть, насколько верны голословные утверждения, что в Крыму кошмар с правами человека и гуманитарная катастрофа.

Впервые в истории в Крыму, в Симферополе строится соборная мечеть, чего не было ни при советской власти, ни в те годы, когда Крым находился в составе Украины. Нас обвиняют в том, что мы дискриминируем крымских татар, хотя крымско-татарский язык стал одним из государственных, чего тоже никогда не было при украинской власти.

Мы всех приглашаем приехать. Но многие просят пустить их в Крым с территории Украины. Мы отвечаем, что тогда нам не о чем разговаривать, потому что это означает, что их интересует не то, как живут крымчане, а политизация этого вопроса — они хотят своим маршрутом подчеркнуть, что не признают выбор крымчан.

Ещё один конкретный аспект, который сейчас приходит на ум — визовая дискриминация граждан России, живущих в Крыму, поскольку на них не распространяется возможность получения шенгенских виз. Вчера я встречался и говорил об этом с Верховным представителем Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини и другими представителями ЕС. Это чистая дискриминация по политическим мотивам, наказание за свободное волеизъявление. Нашим коллегам нечего возразить на это утверждение. Они опускают глаза и уходят от разговора. Будем продолжать работать и приглашать в Крым всё новые международные мероприятия.

Вопрос: Сегодня на конференции отмечалось, что Вы самый опытный участник Мюнхенского форума. Хотелось бы узнать Ваше общее мнение об этой конференции — Вы столько видели таких мероприятий. Стало легче договариваться с партнёрами и находить совместные решения, или в этом году настроения участников в отношении России стали меняться?

С.В.Лавров: Мы бы даже хотели немного видеть изоляцию, потому что переговоры были бесперебойными — больше двух десятков встреч. Вся наша делегация «спины не разгибала». Все разговоры конструктивные, даже со стороны тех политических деятелей, которые в другое время, когда выступают в Европарламенте или где-то ещё, достаточно жёстко высказываются о России. Все заверяли в том, что хотят нормализации отношений. Видимо, пока этого не произошло, им приходится руководствоваться круговой порукой и следовать курсу, который закреплён в ЕС под давлением агрессивного русофобского меньшинства.

Мы терпеливо разъясняем нашу готовность возобновлять отношения на равноправной основе с такой скоростью и в той степени, в какой будет удобно нашим партнёрам. Мы ни на кого не обижаемся, а просто сделали выводы о том, на кого можно полагаться в развитии нашей страны, а на кого лучше не полагаться и подстраховываться. В том числе на случай, если кому-то взбредёт в голову наказать нас за что-нибудь ещё, наподобие «Крымской весны». Хотя, повторю, они никак не реагируют, когда я им напоминаю, что через несколько дней после путча, который совершили поддержанные ими оппозиционеры, нарушив гарантии Франции, Германии и Польши в том, что никакого отката от договоренностей с В.Ф.Януковичем не будет, один из лидеров Майдана Д.Ярош говорил, что русский в Крыму никогда не будет ни говорить, ни думать по-украински, не будет почитать Шухевича, Бандеру, и прочих неонацистов и пособников фашистов. Поэтому русский в Крыму, говорил этот «лидер трибун» Майдана, в то время очень популярный и влиятельный, должен быть либо уничтожен, либо изгнан оттуда. Подобные заявления, направлявшиеся им потом в Крым «поезда дружбы» с вооруженными молодчиками, попытка нападения на здание Верховного Совета Крыма – все это спровоцировало взрыв возмущения крымчан. Когда ты им все это объясняешь и говоришь, что люди реагировали на угрозу расистов, нет никакого ответа. Я думаю, что, на самом деле, есть люди, которым стыдно за эту позицию. Но ничего не поделаешь.

Если говорить о Конференции в целом, все-таки слушать стали больше. «Терпение и труд» все перетрут. Мы люди терпеливые, в том числе и в стратегическом плане. Но еще один момент, который повлиял на общую атмосферу, отражен в распространенном докладе «Большая головоломка». Дескать, она посыпалась, некому поднять элементы этого пазла… Чувствуется растерянность от происходящего, и в том, что касается угроз, которые ежедневно создаются для мировой торговой системы, для ее открытости, и в том, что касается односторонних принудительных мер, попыток распространять свое законодательство экстерриториально на другие страны, заставляя их выполнять требования законов чужой страны. Безусловно, линия Вашингтона на развал системы международных договоров в области контроля над вооружениями тоже добавляет такого ощущения растерянности.

Все понимают, что в этой ситуации нужно проводить не какую-то «антилинию», а собирать все разумные силы, садиться за один стол и стремиться формировать такие форматы, где были бы представлены все основные игроки. Очень показательной в этой плане будет дискуссия на «Большой двадцатке». Будет интересно посмотреть, как все это претворится в конкретные документы и позиции. Там в Японии уже будут работать официальные структуры. Здесь это все-таки политологи или официальные лица в личном качестве.