Вчера, 13 декабря 2017 г., представители сторон переговорного процесса по обмену пленных и удерживаемых лиц обменялись очередными взаимными обвинениями в преднамеренном затягивании обмена.
Напомним, что вопрос обмена пленными муссируется уже не первый год. Стороны вели бесконечные дебаты о количестве лиц, подлежащих обмены и обвиняли друг друга в сокрытии «истинного количества удерживаемых лиц». Дежурные поездки «дипломатов» в Минск постоянно оканчивались «дежурной перепалкой». В ноябре 2017 г. вроде как наметился прорыв: на встрече Президента России В.В.Путина и представителя Украины в контактной группе на Минских переговорах В.В.Медведчука было заявлено, что на Донбассе будет производится обмен удерживаемых лиц «как есть», по тем спискам, которые сторонами были признаны. В.В.Путин, со своей стороны, такое разрешение вопроса по пленным согласовал с главами Луганской и Донецкой народных республик.
Однако потом вновь Киев стал «включать заднюю». То необходимо было время для «процессуальной очистки», то потом вдруг выявились «невозвращенцы» — те «пленные», кто якобы пожелали остаться на украинской территории и не возвращаться на Донбасс. Представители народных республик настаивают на «возврате всех».
Затем Киев предложил провести «выявление воли отказников» по месту их содержания некими независимыми посредниками. Представители народных Республик обосновано отказались поступать подобным образам, настаивая на «верификации» непосредственно на месте обмена. «Выявление воли отказников» по месту их содержания не гарантирует: 1) достоверного установления личности собеседника; 2) устранения «источников давления» (т.е. посредник приедет и уедет, а «удерживаемый» останется на неопределенный срок. И может поплатиться за «неправильные ответы»).
Можно ли однозначно утверждать, что «киевская сторона» лжет и у неё нет оснований утверждать о наличии «отказников»? Полагаю, что «отказники» могут реально быть и могли «выявиться» непосредственно в последнее время, когда вопрос об обмене перешел «от теории к практике». Мотивы для «невозвращения» могут быть различными, например:
— часть «удерживаемых лиц» могли иметь намерение уехать из республик жить на Украину, назовем их «разочаровавшиеся».
— часть «удерживаемых» могли пытаться скрыться на украинской территории после совершения преступлений на территории Республик. Таким «пленным» резона из украинской тюрьмы переезжать в Республиканские следственные изоляторы также нет. Назовем их «нагрешившие».
— часть «удерживаемых» наверняка являлись агентурой СБУ либо уже до задержания, либо были завербованы после задержания. Таким «пленным» также возврат в Республики противопоказан. Назовем их «подсадные». Естественно, что ранее «не включать» агентуру в обменные списки означало «раскрытие агентуры». А вот реально передавать её теперь в «добрые руки органов безопасности Республик», СБУ наверное стесняется.
Могут ли эти категории «пленных» составлять порядка 10 % от общего числа лиц, предполагаемых к обмену ( т.е. порядка 30 из более чем 300)? Вполне…
Но стоит ли безусловно верить, что все «отказники» являются таковыми именно по собственной воли и что в их число Киев не пытается включить тех, кого отпускать по каким-либо причинам не желает(возможно, лиц с явными следами пыток, либо «особо ценных» пленных и т.п.) ? Нет, доверие к Киеву отсутствует уже давно. И предложение Республик провести верификацию на «месте обмена» достаточно разумное.
Найдут ли способ стороны согласовать процедуру обмена так, чтобы «не спалить агентуру СБУ» и при этом передать Республикам всех тех, кто реально дожидается обмена — посмотрим.
В интересах обеих сторон вызволить «своих людей». Надеемся, что до 25 декабря 2017 г. (очередной «контрольный срок» для обмена) стороны найдут взаимоприемлимое решение.
