Окончание. Начало см. «Интервью Сергея Лаврова «Комсомольской правде» 17.12.2018 г. (часть 1)» и  «Интервью Сергея Лаврова «Комсомольской правде» 17.12.2018 г. (часть 2)»

А. Баранов:

— Перенесемся на Курилы. Мнения разделились. Тертый хрен им в банке либо… Некий Александр Белинский спрашивает: почему бы не сдать в аренду японцам? Суверенитет будет наш. Китай сдавал в аренду деревню, а получил современнейший мегаполис Гонконг. Вы в шахматы играете?

С. Лавров:

— Играл. Сейчас уже некогда.

А. Баранов:

— Есть такое понятие цугцванг, когда любой ход ведет к ухудшению позиции. Не было у нас этого мирного договора, и зачем нам эта бумага? Дипотношения есть. Экономические отношения есть. Военных нет и не будет.

С. Лавров:

— Зачем мирный договор или в аренду?

А. Баранов:

— И на этой базе рассматривать вопрос о Курильских островах.

С. Лавров:

— Мы заинтересованы в хороших отношениях с Японией. Если только Дарья не потребует с ней разорвать дипломатические связи. Может, между прочим, она в боевом настроении сегодня. Ситуация очень простая. Мы – люди, которые следуют международному праву. В 1956 году Советский Союз заключил соглашение с Японией – так называемая Декларация 1956 года. Когда Советский Союз прекращал свое существование, Российская Федерация была признана государством даже не правопреемником, правопреемниками стали все союзные республики, кроме Прибалтики, а Россия была признана единственным государством – продолжателем Советского Союза. Есть такой юридический термин. В соответствии с которым все обязательства СССР мы взяли на себя, равно как и все активы Советского Союза. Это было одним из оснований заключения в рамках СНГ договора о нулевом решении по собственности за границей. Мы брали на себя все долговые обязательства Советского Союза, а вся собственность переходила к нам. Что и происходит сейчас.

После этого произошли события 1960 года, когда Япония заключила с американцами договор о гарантиях безопасности, в соответствии с которым американцы могут ставить базы где угодно, на любой части японской территории. в соответствии с которым уже создается азиатский сегмент глобальной противоракетной обороны США, с размещением установок для противоракет, а эти установки могут использоваться и под «Томагавки», на японской территории. Эта ситуация была предметом… Кстати, Япония сама вышла из этой декларации. И Советский Союз реагировал на заключение договора о безопасности с Японией. Когда говорится «на основе декларации», то естественно нельзя игнорировать то, что с тех пор произошли еще и события 1960 года, которые сейчас, с точки зрения американского военного присутствия на Японских островах, уже обретают очень серьезный характер угроз в отношении нашей безопасности. Мы японским коллегам это все сформулировали на консультациях по линии и МИДа, и по линии Советов безопасности. Мы ждем от них реакции. Для нас это прямого практического значения проблема.

Но самое главное, когда мы говорим на основе декларации 1956 года, это означает абсолютно безусловное признание Японией итогов Второй мировой войны. Пока наши японские коллеги на это не то что не готовы, они всячески дают понять, что это не получится. Но это серьезная вещь.

А. Баранов:

— Тоже странно. В Сан-Франциско договор они подписали.

С. Лавров:

— Мой коллега недавно говорил публично, что он извиняется перед японскими СМИ за то, что несколько раз уходил от ответа на вопрос о предстоящих переговорах. И сказал, что я не хочу на эту тему говорить, потому что позиция Японии не изменилась, а если я это скажу, то я спровоцирую своих российских коллег излагать свою точку зрения. Считайте, что он не то что спровоцировал… Мы никогда не стеснялись. Но если позиция не изменилась, то это означает, что мы находимся так же, где мы и были. Это отказ признать итоги Второй мировой войны. А признание итогов Второй мировой войны – это неотъемлемый первый шаг в любых разговорах, тем более в любых юридических переговорах.

А. Баранов:

— Может быть, это на суд будущих поколений оставить и так это зафиксировать?

С. Лавров:

— Мы не отказываемся разговаривать. Но я вам обозначил условия и те рамки, в которых эти разговоры будут идти.

А. Баранов:

— Сергей Викторович, если позволите, несколько личных вопросов, которые наши читатели задают.

С. Лавров:

— Давайте.

А. Баранов:

— Вы являетесь одним из наиболее популярных и известных политиков в нашей стране. Как вы ощущаете себя в этом качестве?

С. Лавров:

— Не задумывался никогда об этом. Мне приятно общаться с людьми, когда я бываю где-то по работе, не по работе, общаюсь с молодежью. Мне интересно слушать вопросы и слушать комментарии. Если моя работа получает позитивную оценку, мне, конечно, приятно за наше министерство.

А. Баранов:

— «Уважаемый Сергей Викторович! Как известно, на Западе министра иностранных дел СССР Андрея Андреевича Громыко называли не иначе, как «мистер нет». Андрей Козырев, скорее всего, был «мистер да». Как бы вы подобным образом охарактеризовали свой имидж? Министр иностранных дел России Сергей Лавров – это мистер кто?»

С. Лавров:

— Да кто угодно. Главное, чтобы не «чего изволите».

А. Баранов:

— «В своих интервью вы практически всегда называете наших недругов партнерами. Зачем? Партнер – это единомышленник».

С. Лавров:

— Иногда не получается интонацией передать иронию.

А. Баранов:

— Вы в одном из интервью сказали, что очень уважаете творчество Владимира Высоцкого как поэта. Какими бы словами из его произведений вы нынешнюю международную обстановку охарактеризовали?

С. Лавров:

— (Смеется) Наверное, «Лукоморья больше нет…» и т.д.

А. Баранов:

— Вячеслав Березин: «В последнее время ваши оппоненты такое несут. Ну, у вас и выдержка. А как хочется влепить им в лоб, простите. Готов вам подарить боксерские перчатки. Трудно ли общаться с партнером по переговорам, если чувствуете, что у него камень за пазухой?»

С. Лавров:

— Да привык уже.

А.Баранов:

— Антон Новиков из Воронежа спрашивает: что помогает вам сохранять такое спокойствие и хладнокровие?

С. Лавров:

— Наверное, закалился, что ли, я за эти годы. В Нью-Йорке хорошая школа на предмет реагирования на всякие кризисные ситуации в Совете Безопасности. Когда кто-нибудь прибегает, что-то там загорелось, что-то стряслось, надо срочно принимать резолюцию. А мы хотим разобраться, прежде чем дергаться.

А. Баранов:

— Елена Березина спрашивает: были ли эпизоды в вашей работе министром, когда вам было очень тревожно или даже страшно?

С. Лавров:

— Да нет, пожалуй. За работу министром… Учитывая, что уже немножко привык сталкиваться с кризисными ситуациями за период работы до того, как был назначен, уже на этом посту, наверное, этот опыт помогает.

А. Баранов:

— Нина Васильевна Амелина в стихах задает вопрос: «Хотелось вам отбросить все дела и по реке с гитарою проплыть, разжечь костер и на закате дня о мире и любви поговорить?»

С. Лавров:

— Да, безусловно, хотелось бы. Более того, я этим занимаюсь.

А. Баранов:

— Грушевский Владимир Николаевич, пенсионер, ветеран труда из Москвы спрашивает: а какую самую большую рыбину вы поймали на речном сплаве? Где это произошло? Сколько она весила?

С. Лавров:

— Не помню. Я по большому счету не рыбак. Когда мы сплавляемся по той же Катуни, там рыбалкой занимаются у нас два члена коллектива. А я занимаюсь костром, обустройством лагеря.

А. Баранов:

— Владислав Шарыгин, Москва: если бы у вас была машина времени, с кем из лидеров нашей страны прошлых лет или даже столетий вы хотели бы пообщаться? И какой главный вопрос задали бы этому человеку? С кем из президентов США минувших дней хотели бы пообщаться?

С. Лавров:

— Из наших соплеменников, наверное, Горчаков. О нем много написано. Все его достижения в дипломатии хорошо известны. Наверное, спросил бы примерно то же, что меня спросили два вопроса тому назад, о той выдержке, которая позволила ему вернуть Крым. Про президентов США…

А. Баранов:

— Что бы спросили? Кто вас убил, президент Кеннеди?

С. Лавров:

— Нет. Наверное, с Гарри Трумэном. Он после политики Рузвельта резко повернул в направлении холодной войны. Было бы интересно понять, почему. Хотя примерно это все понимают. Потому что Советский Союз был настоящим союзником Запада в войне. Но все-таки союзником ситуативным. Хотя та ситуация была ситуацией о жизни и смерти всего человечества почти. И союзничество было настоящим. Но, тем не менее, своими нас не считали до конца. А потом уже видели и угрозу.

А. Баранов:

— Алена Кузьмичева: если бы у вас была возможность вернуть время вспять и повлиять на какое-то одно событие в нашей стране или в мире, что бы мы изменили?

С. Лавров:

— Во-первых, не имею такой возможности. Во-вторых, и не хочу. И в-третьих, известно, что у истории нет сослагательных наклонений. И что бог ни делает, все к лучшему.

А. Баранов:

— Я бы сохранил Советский Союз.

С. Лавров:

— Просто это невозможно. Есть много пословиц, в том числе и «мечтать не вредно». К сожалению, это…

Д. Асламова:

— Вы думаете, Евразийский союз как сама структура устоит? Учитывая и ситуацию с Лукашенко?

С. Лавров:

— Я думаю, что устоит. Это в любом случае общие интересы. У нас за неполных пять лет, был Таможенный союз, потом евразийский, но по сравнению с тем периодом, который потребовался европейцам, чтобы выйти на этот уровень интеграции, мы какие-то совершенно семимильные шаги делаем. Тем не менее, после развала Советского Союза был большой разрыв хозяйственных связей.

Д. Асламова:

— А Лукашенко говорит, что он собирается вообще выходить.

С. Лавров:

— Знаете, мы, так же как руководители других стран, о политике других стран судим не по словам, а по делам конкретным. Когда ведет переговоры президент США, он тоже говорит разные вещи.

Д. Асламова:

— Это шантаж?

С. Лавров:

— Я не знаю. Это подготовка к переговорам. Как угодно назовите. Я не могу про Трампа говорить, что он шантажирует кого-то, хотя жестко нажимает.

А. Баранов:

— Вопрос очень необычный. «Что из горящего здания МИДа вы бы спасли в первую очередь, Сергей Викторович?»

С. Лавров:

— Не приведи Господь. У нас хорошая система противопожарной безопасности.

А. Баранов:

— Татьяна Попова, Электросталь: «Какую кухню предпочитаете, чтобы прийти в хорошее расположение духа?»

С. Лавров:

— Вкусную.

А. Баранов:

— А поконкретнее?

С. Лавров:

— Кислые щи, борщ. Очень люблю первое.

А. Баранов:

— Надежда спрашивает. «Уважаемый Сергей Викторович, расскажите, какой отдых помогает вам расслабить нервную систему? И какую музыку вы любите? Вы всегда в отличной форме. Как вам это удается?» Может быть, рэп любите? Сейчас это модно.

С. Лавров:

— Нет, как-то не проникся рэпом. Люблю бардов — Высоцкого, Окуджаву, Визбора, Митяева (совсем недавно с ним общался). А отдыхаю на природе.

А. Баранов:

— Константин Гришин, Калуга: «Если бы вы в новогоднюю ночь нашли волшебный ларец, открыв который, можно загадать любое желание, которое, конечно же, исполнится, и касается лично вас, что бы вы загадали?»

С. Лавров:

— (Смеется) Касается лично меня? Не знаю даже. Не думал об этом. Не привык загадывать. Как-то я больше не фантазер, а реалист.

Д. Асламова:

— А когда бьют часы, вы ничего не загадываете, как все делают?

С. Лавров:

— Нет. И я не думаю, что так все делают.

А. Баранов:

— У многих из нас есть какая-то надежда на что-то хорошее…

С. Лавров:

— Да нет, загадывать… У нас есть такая притча, что ли, в команде, с которой мы на плотах сплавлялись. Что мы вперед не пьем. То есть мы не отмечаем что-то, что предстоит. Мы отмечаем то, что состоялось. Если день рождения прошел или наступил, мы поднимаем шампанское. А вот давайте поднимем тост за то, чтобы что-то там случилось, — такой традиции у нас нет. Это даже считается неправильным.

А. Баранов:

— Фигурально говоря, в последние годы, если брать внешнюю политику, было за что вам поднять шампанское?

С. Лавров:

— Я не буду давать оценку работе своего министерства.

А. Баранов:

— А почему нет? Кстати говоря, многие такие эпитеты употребляют, как «восхищены», желают вам…

С. Лавров:

— Знаете, наверное, один из самых значимых вопросов за последние годы – это была договоренность о химическом разоружении Сирии, которая позволила избежать американской агрессии. Эту договоренность оформили в резолюции Совета Безопасности ООН. Но, к сожалению, после того, как это случилось, эта организация по запрещению химического оружия, которая занималась физическим вывозом и уничтожением отравляющих веществ из Сирии, она подверглась такой рейдерской атаке. Это отдельная история.

Д. Асламова:

— Вы имеете в виду после дела Скрипалей?

С. Лавров:

— Нет, это не после дела Скрипалей. Это прежде всего с Сирией было связано. Это отдельная история, которая связана с тем, что сейчас наши некоторые западные партнеры пытаются международное право подменить порядком, основанном на правилах. Умалчивая при этом на том, что правила имеются в виду не универсально согласованные, а те, которые они считают для себя удобными. И об этом уже в открытую пишут на западе. В частности, английская The Times (я вчера смотрел) написала, что отход от международного права сопровождается переходом к очень неустойчивой системе, где отношения будут определяться балансом силы (грубой силы или экономической, финансовой силы в качестве шантажа) и двусторонними договоренностями.

Это то, что сейчас примерно пытаются американцы делать, ломая многосторонние структуры, в том числе ВТО пытаются поломать, и переходя от отношений с Евросоюзом, они говорят: давайте лучше мы будем в двустороннем плане все наши проблемы регулировать. Да, то было действительно серьезное достижение, когда мы договорились о химическом разоружении в Сирии. А сейчас под разными предлогами, которые высосаны из пальца, по-простому говоря, пытаются американцы и их ближайшие союзники заявлять, что не все было уничтожено. Хотя международные структуры – это ОЗХО – в присутствии наблюдателей, в том числе от США, верифицировали уничтожение всех химических объектов и всех химических веществ в Сирии. Такие у нас партнеры.

Д. Асламова:

— Мы имеем в этой организации хоть какое-то влияние еще?

С. Лавров:

— Да.

А. Баранов:

— Вера Гордеева просит припомнить, какой самый необычный подарок на Новый год вы получали? И какой дарили?

С. Лавров:

— У меня как-то в твердом диске такие вещи не задерживаются. Не припомню. Наверное…

Д. Асламова:

— А в детстве?

С. Лавров:

— Наверное, это уже из памяти стерлось. Сейчас все больше думаем о работе, а не о Новом годе.

А. Баранов:

— «Очень вас уважаем и любим. В преддверии новогодних праздников хотим пожелать вам крепкого здоровья и огромного терпения в работе» — пишут наши слушатели из Новосибирска.

С. Лавров:

— Я, пользуясь случаем, тоже хотел бы всех слушателей, читателей «Комсомолки» поздравить с наступающим Новым годом, с Рождеством Христовым. Всего вам самого доброго. Чтобы никто не болел. Чтобы все было благополучно. Любите «Комсомолку». Берегите Дарью. Потому что без нее будет скучновато.