https://www.kp.ru/daily/27455.5/4709418/?show.direction=future 

Легендарный командир батальона «Восток» Александр Ходаковский и военкор «Комсомолки» Дмитрий Стешин попробовали разобраться — чему нас научила спецоперация. 

МОТИВАЦИЯ ВЫИГРАТЬ
У Александра Сергеевича Ходаковского скоро пойдет уже десятый год боевых действий на Донбассе. У военкора «КП» – те же самые цифры. Есть что вспомнить, с чем сравнить. В том числе и спецоперацию. Первый мой вопрос был общий, глобальный:

- Что поменялось в военном деле, в нашем мироощущении с первых дней начала СВО и с начала мобилизации?

- Мы пережили два этапа спецоперации, - говорит Ходаковский. - Первый - интенсивный, когда мы расходовали все свои средства и шли, шли вперед. Дошли до предела наших возможностей и остановились. Потом был этап, когда в силу разных причин мы временно уступали противнику территории. Это никому не приятно. С другой стороны, это дает дополнительную мотивацию выиграть.

- Но чего-то мы добились?

- Азовское море стало нашим внутренним морем. Мы взяли под контроль очень важные территории и логистические направления.

- «Сухопутный коридор» в Крым…

- Да. И сохранили контроль за этими направлениями, несмотря ни на что. И все это в совокупности сейчас легло в основу третьего этапа, как я считаю. Потому что мы проанализировали все свои и успехи, и неуспехи, приняли тяжелое решение о мобилизации. Тяжелое и политически, и с точки зрения готовности государства к подобным задачам. Огромные массы прибывали порой на обветшалые сборные пункты, бывало у костров грелись, питались непонятно как. Всему приходилось учиться заново, на ходу.

- Главный урок?

- Теперь мы не переоцениваем свои силы, мы увидели возможности противника. Например, осенью на Артемовском направлении продолжали давить, даже когда справа и слева пятились.

- Как нам это удавалось?

- Выяснилось, что при желании, мы можем модернизировать организацию боя. Можем применить нетипичные для армии методики.

- Если не секрет, какие?

- Наши основные проблемы – очень длительное время принятия решений на все. Упростили. То есть вижу цель – не вижу препятствий. Максимальное устранение препятствий. И это все сейчас нас подвело к какой-то осмысленности. Не на эйфории, не на переоценке своих сил или сил противника. Более трезвое, реалистичное отношение к происходящему. Мы заложили третий этап, который вот-вот должен начаться. Я надеюсь.

ЧУВСТВО ПРОТИВНИКА

- Понятно, что информация о потерях противника, его настроении и боеспособности засекречена. Ваше мнение?

- На большинстве направлений противник сейчас минимизировал свое присутствие (Херсонская и Запорожская области. – Авт.), отобрал все резервы и перебросил их. Сколько через Соледар, сколько через тот же Артемовск пропущено действующих подразделений украинских, и в каком состоянии они из этих мясорубок выходили можно догадаться. Та же самая история на любом участке. Например, под Донецком - Марьинка, Авдеевка, там, где мы прикладываем усилия чтобы продвинуться вперед. Там противник организует оборону в основном за счет повышенного расхода своих ресурсов. Соответственно, на других участках, где ситуация более-менее статичная – силы у него убывают.

- Вот эти маневры противника ресурсами, они для нас хороший знак?

- Противник чувствует себя даже в тактическом смысле не очень комфортно. Хотя я понимаю, что он все-таки сохраняет какие-то наступательные возможности, и где-то мы увидим ввод в действие этих резервов. Но если говорить о стратегическом состоянии противника, мы понимаем, что он уже достиг своего предела.

- А усиливающаяся западная помощь?

- Какое бы количество техники ни поставлял Запад, а царица полей все-таки пехота. Если Украина уже так безжалостно мобилизует последних, кто старался этого избежать, то есть самых низко мотивированных людей - их отлавливают где угодно и быстро через курсы «взлет-посадка» отправляют в бой - это говорит о том, что ресурс истощается. Пытаются воевать по принципу – лучших из лучших у нас уже выбили, давайте лучших из худших. Потом останутся просто худшие из худших.

- Заработала наша «главная военная тайна»?

- Мы всегда знали, что сильны в игре в долгую: сначала раскачиваемся, а потом начинаем уже наверстывать упущенное и после этого остановить нас очень сложно.

НА КАКИХ РУБЕЖАХ ОСТАНОВИМСЯ
- Нет сомнений, что никто не будет «подмораживать» СВО и превращать ее в затяжные «окопные бои». Значит, должны наступать? С украинской стороны тоже говорят о своем наступлении. Называют разные сроки. Где здесь реальность, где фантазии, а где пропаганда? Как это может выглядеть?

- На такой протяженной линии соприкосновения будет разная тактика, мне кажется, все начнет колебаться дробно. Где-то ВСУ начнут активно действовать по уже составленным планам, исходя из накопленной массы людей и техники. А где-то мы начнем действовать. Где-то пойдем навстречу друг другу, где-то - на упреждение.

Но все равно будут для каждого свои основные принципы.

- Какие?

- Для противника - растянуть нас на диаметрально противоположные стороны. Они уже применили один раз эту тактику, активизировались на юге, под Херсоном, и на севере, под Балаклеей. И где пролезло, там они и развили наступление. Если это сработало один раз, почему бы им не попробовать и второй? Так Украине проще.

- Почему?

- Логистика. С их стороны очень развитая сеть и железных дорог, и шоссейных. А нам приходится по максимальной окружности, по дуге перебрасывать войска. Тут много таких факторов, которые могут влиять как в нашу пользу, так и в их.

И мне кажется, третий этап будет очень динамичным. Ну, а на каких рубежах мы остановимся — там уже посмотрим.

«УДАРЫ В ЛОБ»
- Диванные эксперты критикуют нас за удары в лоб по давно построенным укрепрайонам. Достаточно посмотреть на ход боев за Авдеевку, Марьинку, Соледар, Бахмут – мы действительно ломимся в лоб. Есть этому оправдание?

- Скорее, не оправдание, а объяснение. Чтобы разворачиваться на оперативных просторах, брать в охват крупные населенные пункты, надо обладать намного большими ресурсами. Тогда можно было бы окружить всю донбасскую группировку противника и держать в кольце.

- Сколько нужно ресурсов?

- По моим подсчетам – столько же, сколько у нас задействовано сейчас. Плюс – резервы.

Поэтому, чтоб не терять преимущество и навязывать противнику инициативу, нам приходится идти фронтально. И упираясь в какой-то город, у нас есть только два варианта. Либо остановиться и дальше не воевать, а только перебрасываться снарядами, либо же пытаться все-таки брать города. Но из-за невозможности охватить их, получается брать только в лоб, продвигаясь вперед поступательно.

- Да, я представляю, сколько ресурсов использовали для блокирования Мариуполя, очень много.

- Сейчас ситуация другая, а мобилизованные пока не совсем готовы к таким действиям. Не до конца обучены. Не будет выжат максимум эффективности.

«НАВЯЗАТЬ ПОРОХОВ»
- Что же нам делать с эффективностью?

- Нужно менять сознание людей. Менять систему мотивации, чтобы стремились к результату. Когда, например, у меня в штатном подразделении есть пехота и есть артиллерия, которая эту пехоту прикрывает, то каждый пехотинец потом может прийти артиллеристу и дать ему в морду – что же ты, сволочь, мы залегли, а ты прекратил огонь? У меня были ситуации, когда командир минометной батареи сутки сидел под административным наказанием в клетке за то, что они не успели навязать порохов (для увеличения дальности стрельбы, на минометные мины закрепляются дополнительные пороховые заряды. – Авт.). В момент наступления произошел затык, и пехота осталась без огневого прикрытия. То есть, противник спокойно работал по нашей пехоте, положили ее лицом в землю, а минометчики в этот момент пороха подвязывали. Резонный вопрос – чего ж вы заранее-то не подвязали? Вы ж понимали, с какой интенсивностью в разгар наступления придется расходовать боеприпас? И получается, что от мышления человека зависит результат, а не только от количества боеприпасов.

ПУСТОТА МЕЖДУ «КАЛИБРАМИ» И КОПТЕРАМИ
- По моим ощущениям, мы смогли закрыть проблему с беспилотниками, насытив передовую квадрокоптерами. Сам из Москвы только что привез две штуки, с хорошими тепловизорами.

- Нет, проблема эта так не решается. Дальность квадрокоптеров ограничена. А на тех дистанциях, куда они могут долетать, целей каких-то серьезных, что для артиллерии, что для сбрасываемых мин, не так и много. В этой зоне все максимально закопаны, укрытия прочные, потому что сюда «прилетает». Личный состав самый бдительный. И никто на передовых позициях не держит большое количество людей, потому что потери будут большие. Что квадрокоптеры могут увидеть? Может, «нахальный» миномет, какую-то ротацию. Каких-то мобилизованных, которых на Украине никому не жалко: «Вот сидите, ваша позиция передовая, она же наблюдательная и, если противник пойдет в наступление, ваша задача – открыть огонь и сдержать его на какое-то время, а мы уже на второй линии встретим его как положено». Поэтому коптеры фронтовую задачу не решают.

- Я тоже не помню, чтобы с наших коптеров бомбили, например, артиллерию противника...

- До серьезных артиллерийских позиций, которые работают с дистанции 10-12 километров, коптеры не долетают.

- Получается, у противника есть «зона безопасности»?

- Ключевое здесь – то, что никто не даст «Искандер» или «Калибр» для уничтожения артиллерии. Потому что любая самоходка дешевле «Калибра». И получается, у нас большой разрыв между серьезными средствами, такими как «Калибр», которые бьют далеко, и несерьезными, как 120-е минометы или 122-е пушки, самоходки или буксируемые Д-30. Между ними остается большая дистанция, ничем не закрытая. И вот поиск средств, которые закроют эту среднюю дистанцию, от 7 до 25-30 километров, сейчас большая задача.

- А «Смерч» или «Ураган»?

- Их, во-первых, мало, во-вторых, износ стволов. Там, где положено 300, например, вылетов, уже есть и по две тысячи. Соответственно, не все попадают точно, и с этим надо что-то делать. Потому что именно с этого расстояния бьют по нашей пехоте.

«ЛЕОПАРДЫ» ТОЖЕ ГОРЯТ
- Из заявленных очередных поставок западного оружия, что вас беспокоит?

- Мне почему-то кажется, что горят все. Универсальных каких-то вещей, которые могут обезопасить танк от средств поражения, пока еще не придумано. Обходится и активная защита, и пассивная, независимо ни от чего. Поэтому беспокоить может только концентрация, количество. Если они будут размазывать все эти «Брэдли» и «Леопарды» по всей линии соприкосновения, это погоду не сделает. Они просто закроют дыры, которые образовались в результате уничтожения нами их бронетехники советского образца. Но если они сконцентрируют все это на каком-то участке, где попытаются наступать, это, конечно, будет фактор существенный. Надо постараться принять предупредительные меры.

- Глава нашей внешней разведки заявлял, что Польша планирует занять свои «исторические владения» на Украине. А это страна НАТО. Поляки что, готовы с нами воевать?

- Это точно не пиар. Поляки ненавидят нас люто. Это самые завзятые из всех наших исторических противников, как они любят говорить. Самые истеричные, экзистенциальные. Потому что если Запад, он хладнокровно, рационально на нас смотрит, без придыхания, без душевной такой потребности нас уничтожить, то у поляков это на уровне бурлящей крови. И мне кажется, они это всё как раз сейчас выплескивают, сублимируют в возможность руками украинцев реализовать свою ненависть. Это что-то очень странное и страшное одновременно. Они же много холопов украинских на кол посажали в свое время, в XVI-XVII веке, когда как паны правили на Украине. Украина это давно уже забыла, поэтому они позволили второй раз себя втянуть в это ярмо польское. Я думаю, поляки как прямые представители США в Европе, сейчас очень сильно заинтересованы в том, чтобы контролировать процессы в Украине. И они очень системно это реализуют.