Справка: Виталий Михайлович Морозов – 14 ноября 1972 г.р., урож. г.Брянка, участник ополчения Луганской народной республики с 2014 г., депутат Народного Совета ЛНР с 17 декабря 2014 г., Председатель Комитета по вопросам государственной безопасности и обороны, работы правоохранительных органов и судебной системы, законности, защиты прав и свобод человека и гражданина Народного Совета ЛНР. 11 апреля 2018 г. Народный Совет ЛНР досрочно прекратил полномочия депутата Морозова В.М. на основании поданного им по собственному желанию заявления.
- Добрый день, Виталий Михайлович! Спасибо, что вновь согласились дать интервью нашему порталу (прим.- предыдущее интервью с Морозовым В.М. было опубликовано 2.12.2017 г. )
- Добрый день.
- Виталий Николаевич, наверное, давайте перейдем сразу к основному вопросу. Что произошло, почему Вы ушли со своего поста и оказались в России?
- Знаете, это действительно сложный и не очень приятный вопрос. Но я должен был принять такое решение. В интересах своей семьи, я понял, что им из-за меня угрожает опасность. Дело в том, что 7 апреля 2018 г. готовилось покушение на меня ( прим. – 10 апреля 2018 г. на нашем портале размещена статья «На депутата Народного Совета ЛНР Виталия Морозова готовилось покушение?»). Моя машина оказалась заминированной и лишь по счастливой случайности, благодаря бдительности соседки, покушение не состоялось. И самое неприятное в этой ситуации, самое неприемлемое – это то, что в результате покушения должен был пострадать не только я, но и мой малолетний сын. Ведь каждое утро именно на этой машине я его увозил в школу, о чём «подрывникам» было безусловно известно.
- Очередное «украинское ДРГ»?
- Если бы покушение удалось, наверное, списали бы на «украинское ДРГ». Мы ведь все всё понимаем. Но мне известно, откуда исходила угроза и с «украинской ДРГ» это не связано. Конкретные фамилии я пока называть не буду, Для подобных публичных обвинений требуется более серьезная доказательственная база…
- Тогда что это, с чем это связано – личная неприязнь, коммерческие или «бизнес» вопросы, политическая деятельность?
- Однозначно о какой-либо коммерческой или «бизнес» деятельности по определению речь идти не может. Что касается «личной неприязни».. Конечно, можно предположить, что в текущей ситуации, когда доступ к оружию и взрывчатым веществам в силу военных действий упрощен.. Когда на руках может быть и «трофейное» оружие, и «оружие со складов»… Но способ исполнения покушения, каким образом пытались взорвать – это указывает на действия профессионалов, на хорошо подготовленных людей, а вовсе не на «обиженных и оскорбленных». Есть гораздо более простые и доступные способы «отомстить» за какую-либо обиду, вольную или невольную. Однако здесь была иная ситуация, явно не бытовая и не спонтанная. Тщательно спланированная и сорвавшаяся из-за небольшой, но счастливой для меня и моей семьи случайности. Я понимаю, что я стал «притягивать неприятности» для своей семьи, поэтому решил сложить полномочия и уехать.
. - Но ведь заявление об отставке Вы написали до покушения?
- Да, действительно, заявление об отставке я написал ранее, если я правильно помню - 3 апреля 2018 г. Скажем так, видел, к чему шла ситуация, определенные события происходили уже длительное время. Угрозы мне уже поступали. Был некий конфликт с определенными силовыми структурами, с определенными персоналиями. Чтобы снять лишнюю нервозность и попытаться спокойно разобраться в складывающейся ситуации, по-мужски, по-честному, не прячась за должности и депутатские иммунитеты, я решил уйти в отставку. И спокойно ожидал прямого и открытого разговора, мне было что сказать и что возразить. Однако покушение всё изменило, я понял, что никто ни о чём разговаривать не будет, что «по закону и по правде» никто решать не собирается. Я понял, что на меня уже объявили охоту. Я принял решение уехать из Республики. Мне необходимо было несколько дней, чтобы «привести дела в порядок». Как только я официально сложил с себя полномочия председателя комитета, полномочия депутата, сразу после заседания Народного Совета ЛНР я стал обычным человеком, без званий и должности. На заседании, кстати, я также проинформировал и депутатов о произошедшем на меня покушении, ведь официальные средства массовой информации Республики, скажем так – проигнорировали факт покушения. Более того, факт покушения не был отражен и в сводках МВД ЛНР. Имело место намеренное «умолчание». Странное умолчание. К примеру, если за несколько до попытки покушения на меня был задержан автомобиль, перевозящий сельскохозяйственные удобрения или ядохимикаты в заводской упаковке, обычный перекуп перевозил для перепродажи - так на место выехал аж целый министр МВД ЛНР и несколько дней по всем СМИ крутили репортаж. А про мою ситуацию, про попытку покушения на достаточно высокопоставленное на тот момент должностное лицо Республики – молчок… Поэтому, как обычный человек, я сразу после заседания Народного Совета ЛНР покинул Луганск. Я видел, что за мною ходят «топтуны», что меня «пасут». Поэтому я никого не предупреждал о принятом мною решении, даже супругу. Просто сделал необходимое и уехал. Как я надеюсь, вывел семью из-под удара.
- Так как развивались события 7 апреля 2018 г. Можно поподробнее, что же именно произошло?
- Как я уже говорил, моя машина была заминирована, в неё было заложено взрывное устройство. Мне повезло, что около 4 часов утра моя соседка собиралась на работу и, выглянув в окно, увидела, что около моей машины «присел» мужчина. Моя машина стояла на хорошо освещенном месте и все было хорошо видно. Она сообщила мне об этом, за что я ей чрезвычайно благодарен. Она ведь спасла и меня, и моего сына. Я позвонил своим друзьям, тем, кто «немного разбирается». Мы осмотрели машину и первоначально ничего не нашли, мы под неё заглядывали со стороны, и зеркальцем просматривали. Ничего сперва не обнаружили. Лишь когда ребята залезли буквально под машину, они увидели некое устройство под бампером, сбоку рядом с топливным баком. Мы его зафотографировали и тогда уже и вызвали полицию.
Приехали ребята из брянковской полиции. Взрывотехники же из МВД прибыли только после вмешательства ребят из госбезопасности. Потом подтянулась следственная группа из МВД и приехал «заместитель заместителя» министра МВД ЛНР по общественной безопасности. Соответственно, также было и МЧС.
Опять же повторю, что отношение к ситуации было странным, «с явной неохотой» со стороны руководства МВД. И ведь даже по внутренним сводкам информация не проводилась, не только по «публичным». Только на сайте МЧС краткая информация о заминировании автомобиля была. Заявление о заминировании автомобиля у меня приняла следственная группа брянковского городского отдела полиции, но, как я понимаю, потом или это заявление куда-то убрали, или просто «отказали в возбуждении уголовного дела»…. Но факт в том, что ведь взрывотехническая служба МВД ЛНР реально извлекла из моего автомобиля взрывное устройство, причем извлекали его осторожно и долго, часа два-три. После того, как этот предмет извлекли, никого не подпускали. Даже следственной группе брянковского горотдела взрывное устройство не показывали, лишь издалека было видно (я был метрах в 5-6), что это была небольшая коробочка вроде как из пластмассы размером «с четыре пачки из-под сигарет», с выдавленной на крышке цифрой «2». Внутри было «что-то», а сама коробочка была обмотана скотчем. Взрывотехники из МВД переговорили о чем-то с «зам.зам.министра», упаковали этот предмет и увезли «в неизвестность». Опять же, официально видео или фотосъемку, насколько я видел, никто не производил. Хотя мне самому удалось немного сфотографировать на телефон и некоторое время на камеру ребята поснимали издалека. До извлечения взрывного устройства машину «дергали» тросом, проверяли взрывное устройство на взрыв «от движения». Судя по всему, взрывное устройство было с дистанционным взрывателем. И здесь еще один момент интересен. Буквально через минуту после того, как мы с ребятами вышли к автомобилю чтобы его проверить, у соседнего дома, метрах в 70-80 появился автомобиль «Дэу» белого цвета из которого вышел мужчина, сел на лавочку и стал «аккуратно и ненавязчиво» наблюдать за нами. По моей просьбе этого человека проверили. Когда к нему подошел патруль, у него в руках было небольшое устройство типа «дистанционного брелка». У него попросили документы, он представился сотрудником министерства внутренних дел из управления уголовного розыска, майором. Его фамилия также была зафиксирована. Он заявил, что находится на каком-то оперативном мероприятии, на спецоперации. Когда приехали сотрудника горотдела Брянки, они также проверили «наблюдателя» по фамилии, действительно, такой майор в министерстве работает. Только, как мне потом сказали, никакой спецоперации в то время около нас не проводилось.. А майор этот исчез после почти сразу после приезда следственной группы. И, как я вижу, по факту минирования моего автомобиля не проводится более никаких надлежащих действий. Есть только то, что брянковская полиция опросила на месте – и всё. Прошло уже более месяца. Вот как это прикажете понимать?
- И всё таки, как Вы считаете, в чем причина? Что такое Вы сделали или не сделали, что с Вами решили расправиться? Может во время службы в комендатуре?
- Что касается службы в комендатуре. В интернете много на эту тему измышлений и неправды. Еще раз повторю, что те, кто пытается меня в чем-то обвинить по службе в комендатуре что-то мне приписать, они вовсе не в курсе даже элементарных фактов. Они ведь и не знают, к примеру, что военная комендатура г.Брянки и подразделение «Брянка-СССР» ( в простонародье называемая «Утёс») – это два разных подразделения. Мы между собою не были связаны. Лишь иногда рядом находились на боевых операциях. Но это разные подразделения, разные командиры, разный личный состав, разные операции и действия. Контактов вне боевых операций между нами практически не было. Поэтому по службе в комендатуре у меня нет грехов, за которые мне могли бы подобным образом «мстить». Здесь – другое.
- Может где-то на должности Председателя комитета по вопросам госбезопасности и правоохранительным органам так накосячили?
- Хорошее слово «накосячили». Да уж. Нет, я не косячил. Я делал свою работу, старался делать её честно и правильно. Конечно, были моменты, когда я по своей работе выражал несогласие с чем-то, возражал против некоторых законопроектов, которые пытались протолкнуть в интересах некоторых должностных лиц. В частности, были противоречия по закону «Об оружии», когда пытались разрешить по инициативе некоторых служб хранение нарезного оружия(в том числе автоматического) у «граждан» дома. Здесь я был против, так как на эту тему общались в порядке обмена опытом и с представителями Южной Осетии, и с другими специалистами. Слишком много проблем и неприятностей повлекло бы такое решение. Оружие до сих пор и так «растекается». Я считаю, что подобная «частная армия» в Республике не нужна. Основное, в чём меня упрекали – это якобы мои отношения с бывшим Главой ЛНР Игорем Плотницким. Якобы то, что я «его человек».
- А что, в Республике уже формально признано, что Плотницкий в чем-то виновен? Вроде бы он «с почетом» ушел в отставку…
- Да, в том то и дело, что И.Плотницкий «врагом республики» не признан, никто в его адрес официальных обвинений или упреков не выдвигает. Да более того, я даже и не являюсь «человеком Плотницкого». За всё время моей деятельности я с ним один на один разговаривал всего единожды, докладывал по вопросам своей работы, о результатах учений одной из служб. Докладывал Плотницкому как Главнокомандующему … Несколько раз общался с Плотницким в присутствии других лиц, всё тоже только по работе. Личных контактов, как таковых, и не было.. Личных отношений, личных просьб никаких не было. В какой-либо «ближний круг» бывшего Главы Республики я не входил.
- А после отставки И.Плотницкого? Может быть, Вы сейчас с ним общаетесь, как-то докладываете о ситуации и что-то замышляете? Где сейчас Игорь Венедиктович?
- Нет, после отставки я с Игорем Венедиктовичем не общался. О его местонахождении в настоящее время мне неизвестно, я пользуюсь в этом отношении самыми обычными, общедоступными источниками информации, ничего более. У меня даже никогда и не было его номера личного телефона. Но, видимо, кто-то считает иначе… И конечно, свою роль играет то обстоятельство, что с 2016 г. у меня были вопросы по деятельности министра внутренних дел Республики. Как я считаю, вопросы были не личного характера, а именно рабочие. Я не имею ничего личного против Игоря Александровича, но мне , к примеру, было непонятно, почему министр внутренних дел никоим образом не брал на себя ответственность. К примеру, после покушения на Главу ЛНР И.Плотницкого в августе 2016 г. в центре города, я считаю, министр должен был поступить как офицер и написать рапорт с прошением об отставке. Он этого не сделал… Были и еще другие моменты, которые я считал несовместимыми с занимаемой Игорем Александровичем должностью.
- Виталий Михайлович, но ведь по тому покушению на И.Плотницкого в августе 2016 г. было много вопросов. И по поводу того, в движении находился автомобиль во время взрыва или нет. И по поводу того, находился ли И.Плотницкий сам в автомобиле во время взрыва. Вопрос то ведь был о том, не было ли это просто инсценировкой. Вы уверены, что покушение имело место? У Вас есть достоверная информация по той ситуации?
- В тот момент, в момент покушения, я был в отпуске, находился в Абхазии. Информацию получал также из общедоступных источников. Да, утверждать что это точно было покушение, а не инсценировка, я лично не могу. Но даже в этом случае руководитель МВД должен был как то проявить свою ответственность. Ведь сам факт взрыва был.. И еще, если это была якобы инсценировка. До сих пор официально ничего на эту тему не говорится. Лишь всяческие предположения в том же интернете. Почему любая ложь всегда где-то вроде как просачивается, а правду всегда боятся сказать? Если это была инсценировка, почему об этом ничего до сих пор не сказали «компетентные органы»? Где факты? Докажите, что не прав, к примеру, Плотницкий, а прав кто-то другой.
- Виталий Михайлович, но ведь и по ситуации с убийством Геннадия Цыпкалова первоначально и довольно долго была одна официальная версия произошедшего, сейчас другая – названо произошедшее убийством, кто-то арестован, идет вроде как расследование…? Ведь нельзя сказать, что абсолютно ничего не меняется…
- Вот смотрите, эта информация теперь как преподносится.. Я сам этой информацией достоверно не владел и не владею. Ничего не имею против, чтобы было озвучено и мы наконец-то узнали правду. Но как так получается, что и в то время, и сейчас один и тот же министр МВД. И это всё под его контролем должно быть. Значит, или он тогда не владел информацией, или он сейчас преподносит что-то не то?
- Виталий Михайлович, а я тогда Вам вопрос в пику задам. Вы занимали ключевой пост в Народном Совете ЛНР, пост Председателя комитета, осуществляющего контроль за МГБ, за МВД… За правоохранительными органами, силовиками.. Это ведь было всё и на Вас, как на Председателе ключевого комитета?
- Знаете, уважаемый министр внутренних дел ЛНР, приходя два или три раза на Народный Совет, начинал свои выступления со слов «Я к Вам пришел, хотя я Народному Совету не подчиняюсь…». Поэтому наш комитет, который я имел честь возглавлять, и я горжусь тем, что я некоторое время возглавлял этот комитет.. Так вот, наш комитет не имел никаких контрольных функций над силовыми министерствами. Это можно посмотреть и на сайте Народного Совета ЛНР, где есть Положение о комитете. Мы курировали законопроекты, мы приглашали к себе на комитет силовых министров для обсуждения взаимодействия. Но требовать отчета от силовых министров, кроме как от Генерального прокурора ЛНР, Народный Совет права не имел. По Конституции перед Народным Советом отчитывается только Генеральный прокурор.
- Но в народной республике - если Вы говорите, что власть реально народная, она реально избранная, всё равно возникает вопрос о взаимодействии в интересах Республики. Но получается, что даже Вы, на столь высоком серьезном посту, не обладаете сколь-нибудь значимой информацией о том, что происходит. Как тогда мы можем говорить о том, что люди в Республике знают, что происходит? Получается, что у нас «знают» только СМИ, официозные СМИ.. Больше, другого источника правдивой или неправдивой информации, получается, не существует?
- Как Вам сказать.. Что я не владел информацией… Я владел той информацией, к которой у меня был допуск. Общаться с силовыми министрами? К нам неоднократно приходил Леонид Иванович (прим. – Л.И.Пасечник, в то время министр МГБ). Мы могли задать вопросы, которые интересны депутатам, пообщаться на заседаниях, которые проходили в закрытом режиме. Это было. Но опять же, даже сейчас раскрывать ту информацию, которая была дана на закрытых заседаниях, я не могу.
- Я не говорю о подробностях. Я спрашиваю о том, имели ли возможность депутаты получать полноценную информацию, доносили ли министры такую информацию пусть в закрытом режиме, как угодно?
- При желании, да
- При чьем желании?
- Предоставляли информацию до определенного уровня. Были вопросы, когда мы, например, запрашивали о конкретном уголовном деле или расследовании. И получали ответ, где после определенной информации стояла фраза: «Дальше будете уведомлены после окончания расследования». И насколько я знаю, не все эти дела до сих пор «до конца» расследованы.
- То есть контроль законодательной, представительной власти над исполнительной практически отсутствует, он очень мал, ограничен? Я правильно понимаю?
- Ну ограничен как… Мы разные ветви власти.
- Разные ветви власти, правильно. Но есть мировая практика, когда проводятся парламентские слушания, когда депутаты просят рассказать министров: как оно есть и что оно есть. Ведь Вы депутаты, Вы принимаете законы, по которым живет Республика. А у Вас достаточно информации, что бы принимать правильные законы?
- Для составления и принятия законов информации у нас было достаточно. Потому что принятие любого законопроекта, хотя это прямо и не прописано в регламенте, происходит при согласовании с силовыми министерствами(по нашей линии ) либо иными профильными ведомствами (по линии других комитетов Народного Собрания). Мы должны обеспечить, чтобы законы не мешали работе силовых министерств. До первого чтения на заседании Народного Совета законопроекты обязательно согласовывались с МВД, МГБ и Генеральной прокуратуре. Представители этих трех ведомств обязательно присутствуют на подготовке и принятии соответствующих законопроектов. Обязательно входят в соответствующие рабочие группы. Причем в качестве представителей – это на уровне до замминистра.
- Хорошо. Еще конкретно в Ваш адрес упрек как Председателя Комитета. Почему в Республике не работает нормальная судебная система? Почему нет гражданских судов? Почему законодательно этот вопрос у нас нормально до сих пор не регламентирован?
- Насколько я знаю, гражданские суды должны заработать в ближайшее время, где-то к августу-сентябрю 2018 г. Вопрос был в чем: для нормальной работы судов было необходимо принять нормальный гражданский и гражданско-процессуальный кодексы. Причем нормально их проработать, чтобы не вносить потом правки каждую неделю. За основу было взяты российские законы, однако необходимо было учесть и нашу собственную специфику, и условия «текущего момента». Мы не могли просто как гугл-переводчик взять и позаменять в российских законах название «Россия» на «ЛНР». Необходимо просмотреть и продумать все. А это очень большой объем. По обоим кодексам, насколько я помню, получилось порядка 2 000 печатных листов текста. Сначала мы готовили эти предложения, осенью прошлого года мы внесли законопроект и зарегистрировали его в аппарате Народного Совета. Потом передали в администрацию Главы Республики, еще при Плотницком. Ожидается, что в ближайшее время из Администрации Главы поступят правка и замечания. Леонид Иванович ставил как первоочередную задачу скорейшего запуска судебной системы. Ведь действительно, людям без нормальных судов сложно. Очень много вопросов, которые должны быть рассмотрены судами. И некоторые вынуждены ездить на украинскую территорию, чтобы оформить, например, развод через суд. Однако такой вариант и затратен, и не всем жителям ЛНР подходит. У кого-то украинский паспорт уже просрочен, кто-то «невъездной» на Украину.
- То есть преднамеренного затягивания введения гражданских судов в Республике нет?
- Никакого преднамеренного затягивания нет. Вопрос очень серьезный и его надо было подробно проработать. Республика уже захлебывается без гражданских судов и они, я уверен, скоро заработают.
- Хорошо. Виталий Михайлович, еще такой вопрос: почему в Народном Совете ЛНР все время полный «одобрямс», почему нет каких-либо дискуссий, обсуждений? Все всё время голосуют «за». Сегодня за этого, завтра все дружно за того. Сегодня за Плотницкого, завтра – за Пасечника. Без всяких возражений. Почему так?
- Хорошо. Давайте про ситуацию с Плотницким и Пасечником. А почему должны были быть возражения в той ситуации? Плотницкий был законно избранным Главой ЛНР, почему мы должны были быть против него. Когда Плотницкий добровольно ушел в отставку и сам написал, без принуждения, что предлагает на эту должность Пасечника – почему мы должны возражать?
- Виталий Михайлович, а Вы не лукавите об отсутствии принуждения? Мы ведь все прекрасно помним, какая была ситуация в Луганске тогда..
- Я скажу конкретно за себя. Приехав в 9 час. 05 мин. в Народный Совет ЛНР (а пленарное заседание было назначено на 12 час.) я встречался утром со своими коллегами, и всё это время мы обсуждали. И постоянно звучало, а почему мы должны быть против? Причем против Пасечника? Никогда Леонид Иванович не был, и даже не ассоциировался с чем-либо незаконным. Глава Республики И.Плотницкий написал заявление об отставке. И я честно скажу, я не видел даже формальных законных оснований не доверять этому, противится. Какие у меня были основания не доверять заявлению Плотницкого? Поэтому я честно говорю – никаких давлений, никаких вмешательств не было. Поэтому и проголосовали единогласно. Что касается голосований по законопроектам. Ведь посмотрите, мы сейчас часто принимали законы сразу в первом и втором чтениях. Но мы ведь разумные люди и не ради какого-либо пиара работаем ( как в украинской Раде), нам какие-то всплески и эмоции на заседаниях не нужны. Все законопроекты до пленарных заседаний досконально прорабатываются, согласовываются со всеми, в аппарате, в комитетах, в Администрации Главы, в соответствующих ведомствах. Рассматриваются все замечания и только потом «готовый продукт» выносится на пленарное заседание, «на публику». Уже готовый к голосованию и принятию. Так разумнее и лучше. Мы когда-то пытались законопроекту обсуждать непосредственно на пленарных заседания, это очень неэффективно. Тратится масса сил и времен на мельчайшие вопросы. Поэтому в Народном Совете всё досконально готовится заранее, а затем лишь голосование.
- Виталий Михайлович, такой вопрос: насколько продуман план законодательной работы? Не получается, что в основном принимаются лишь законопроекты тогда, когда «приперло»?
- План законодательной работы есть, мы принимаем его на год, регулярно уточняем, корректируем.
- Но вот к примеру возьмем ситуацию по этому году: в начале года новоизбранный Председатель Народного Совета ЛНР Денис Мирошниченко анонсировал пакет «жизненно важных» для Республики законов по вопросам работы силовых ведомств. Из этого был принят закон о предоставлении права внесудебного задержания и закон о борьбе с экстремизмом. Насколько эти законы были так уж насущны для республики, что их принимали в экстренном порядке? А ведь тот же закон о борьбе с экстремизмом по сути запретил деятельность на территории Республики в том числе и староверов. Ведь староверы не относятся к Московскому патриархату РПЦ, у них своя церковная иерархия. А храм староверов на территории республики есть, видимо и община есть.
- Именно эти законы мы принимали по просьбе силовых ведомств. Им они были необходимы. Что касается староверов, то они себя никак не проявляют, от них не было никаких обращений. Я не знаю, есть ли у них община. Если было бы обращение, то оно было бы рассмотрено и принималось решение… В принципе, список экстремистских организаций готовился по представлению Генеральной прокуратуры и был направлен, наверное, против более радикальных организаций.
- Виталий Михайлович, а сейчас Вы не жалеете, что тогда единогласно голосовали за Пасечника?
- Вы знаете, пока рано жалеть или не жалеть, Еще даже полгода не прошло. Как говорят, цыплят по осени считают. Да там как раз и выборы, там и будем смотреть.
- Хорошо. Тогда возвращаясь к началу нашего интервью. Судя по тому, что Вы рассказываете, мотивов у кого-то так уж сильно Вас ненавидеть вроде бы ни у кого нет. В чем все-таки причина? Кто имеет к вам настолько серьезные претензии? Кто Вас преследует?
- Голословно обвинять не хотелось бы. Но скажу еще один факт. После того, как я ушел в отставку и уехал, мою супругу стали «навещать» сотрудники МВД, следственного управления. Причем навещать, скажем так, не всегда в корректной форме. Как миниму два сотрудники МВД первые десять дней дежурили около моего дома, они «сопровождали» мою супруга на работу и когда она отводила ребенка в школу и обратно. Даже когда она выходила выбрасывать мусор, они шли за ней, видимо надеясь найти меня где-то на мусорке. Они приходили и домой, и на работу к супруге. Они настойчиво пытались вручить моей супруге повестку для меня на допрос якобы в качестве какого-то свидетеля. Они даже на работе в присутствии начальства супруги и понятых зачитывали ей вызов меня на допрос. Причем моя супруга на тот момент даже не знала, где я и что со мною. Я ведь преднамеренно ей ничего не говорил, чтобы ей не приходилось врать в случае чего. Хотя формально ко мне никаких претензий вроде как нет. Дошло до того, что на прошлой неделе в мою квартиру было незаконное и негласное проникновение. Это обнаружил мой сын, который вернулся домой немного «пораньше». Вещи были переставлены, кто-то проводил незаконный обыск либо наоборот, пытался что-то подкинуть в квартиру, наркотики или еще что угодно. То, что это были не воры – это однозначно, драгоценности жены и деньги похищены из квартиры не были. По факту проникновения в квартиру было подано заявление в полицию. Следует отметить, что замки в квартиру взломаны не были, их аккуратно открывали. Но вот следы своего пребывания «гости» убрать видимо не успели, скорее всего им помешал сын, спугнул. Вот для чего это делается? Если у некоторых высокопоставленных сотрудников МВД есть ко мне вопросы, то надо наверное это решать в законном порядке. У нас в Республике, почему-то, стало модным опираться не на доказательства и закон, а на измышления в интернете. Я ведь понимаю, какой предлог найден для «гонения» на меня. Это та многострадальная ситуация в Брянке, которая по интернету обсуждается уже с 2016 г. Причем уже тогда я сам обращался в Генеральную прокуратуру ЛНР с просьбой провести проверку данных обвинений и измышлений. Тогда было «всё нормально». Сейчас кому-то выгодно снова будировать эту тему. Причем я уже много разговорил, я могу предоставить полную информацию о своих действиях и о своей непричастности к каким-либо преступлениям, в которых меня «обвиняют» в интернете. Я могу всё доказать. Но при одном важном условии – если меня будут слушать и проверять представленные мною доказательства. Пока же мне известно, что в феврале 2018 г. сотрудниками МВД был задержан еще один «фигурант» интернетовских обвинений – Антонов. Ему до сих пор не предъявлено каких-либо обвинений, с ним не проводится никаких действий. Он просто «сидит». Причем заявление в МВД уже не по факту «изнасилования» пресловутой гражданки, а лишь по факту «незаконного лишения свободы». То есть преступление состоит в том, что Антонов (возможно, мне об этом достоверно неизвестно) участвовал в задержании патрулем комендатуры в 23 час (т.е. после наступления комендантского часа) и доставлении в комендатуру гражданки. В пять часов утра, после окончания комендантского часа эта гражданка было отпущена домой. Бредовый надуманный «состав преступления». Особенно учитывая реалии того времени. Правил задержания и «законного лишения свободы» на тот период не существовала. Шли реальные боевые действия. Республиканского законодательства еще нет, украинское законодательство уже «всё кончилось». Идет война, люди «незаконно» владеют оружием, «присваивают» себе полномочия должностных лиц ополчения либо даже полномочия Главы непризнанной Республики. «Незаконно» сопротивляются киевской агрессии. Всё тогда было «незаконно». Но задержание в период комендантского часа - это закон военного времени. Задержали, после окончания комендантского часа отпустили. В чем преступление? Только в том, что кое-кому очень хочется найти любой предлог. А я не желаю быть «жертвой полицейского произвола».
- Виталий Михайлович, я правильно понимаю, что Вы не полностью доверяете правоохранительным органам ЛНР, в частности, у Вас есть претензии к МВД ЛНР?
- Как у обычного человека и гражданина – да.
- При всем при этом, готовы ли Вы сами отвечать на те вопросы, которые возможно имеются у правоохранительных органов к Вам? Публично или не публично.
- Знаете, в декабре 2017 г., уже после того, как сменился Глава Республики, когда в интернете вновь активно стали публиковать дезинформацию на меня, был разговор в руководстве республики и я сказал, что я готов отвечать по любому обвинению из интернета, где угодно и кому угодно, готов пройти проверку на полиграфе («детекторе лжи»). Но при одном условии – я не буду отвечать для МВД ЛНР. Им я не верю.
- Виталий Михайлович, а если со стороны правоохранительных органов Республики сейчас в Ваш адрес будет направлено предложение встретиться в России или приехать в Луганск для допроса или опроса. Либо будет предложено в онлайн-режиме или в режиме интернет конференции ответить на интересующие правоохранителей вопросы, готовы ли Вы будете в каком-либо варианте к встрече или контакту? Готовы ли Вы сейчас дать им свои координаты пребывания?
- Еще раз говорю, я и сейчас готов ответить на любые вопросы правоохранителей. Вопрос с непосредственным приездом в Луганск сложнее. Я до сих пор не знаю абсолютно точно, кто именно хотел меня взорвать и будет ли повторение попытки. Результаты расследования со стороны МВД ЛНР также не сообщаются. Из соображений личной безопасности и безопасности своей семьи – пока, наверное, приезд в Луганск исключен. Раскрыть своё местонахождение в России я пока по тем же причинам не готов. Хотя стоит учитывать, что есть те, кому я могу доверять и те, кому я доверять не могу. При определенных гарантиях, возможен и приезд в Луганск, и встреча в России. Готов также и на онлайн либо интернет общение. Могу пообщаться по скайпу. Готов публично отвечать на вопросы, к примеру, подключив к скайп конференции и Вас. С целью, так сказать, общественного контроля.
- Но каким образом правоохранители Республики могут с Вами связаться, не третируя Вашу супругу?
- При желании, связаться со мною через интернет совершенно не сложно. Вот с Вами же мы смогли пообщаться. И если правоохранители сами не смогут меня найти, Вы уж им подскажите, как. Пусть свяжутся через Вас. Еще раз повторяю, что у меня есть доказательства моей невиновности и я сам заинтересован в надлежащем разбирательстве и рассчитываю, что будет решен вопрос и о возбуждении уголовного дела в отношении лиц, написавших заведомо ложный донос и тех. кто организовал травлю и меня и других ребят. Я заинтересован в восстановлении не только своего доброго имени, но и в восстановлении доброго имени комендатуры г.Брянки. Ребята заслуживают честного к себе отношения, а не той грязи, которой их пытаются вымазать.
- Хорошо. Виталий Михайлович, я подтверждаю, что Ваши некоторые контакты у меня есть и при соответствующем обращении ко мне я ими поделюсь с Вашего согласия. Также, готов, если такое решение будет принято и согласовано сторонами, поучаствовать в Вашем разговоре с правоохранителями(формально это возможно, учитывая некоторые моменты, известные и Вам, и правоохранительным структурам ЛНР). Спасибо за интервью. До свидания.
- До свидания.
интервью записал Дмитрий Рудовский
